Спектаклю «Волшебная лампа Аладдина» - 80 лет
Спектаклю «Волшебная лампа Аладдина» - 80 лет
80 лет назад, 1 октября 1940 года, на сцене Государственного Центрального театра кукол с блеском прошла премьера спектакля «Волшебная лампа Аладдина» по пьесе Нины Гернет в оформлении Бориса Тузлукова. Наша выставка посвящена истории рождения этого удивительного спектакля и его нелёгкой судьбе. Главное слово принадлежит первому исполнителю роли Аладдина – актёру, заслуженному артисту РСФСР, Евгению Вениаминовичу Сперанскому. Прозвучат воспоминания и других участников и свидетелей волшебства.
«Волшебная лампа Аладдина» оказалась для нашего театра в известном смысле волшебной. Чудеса сопутствовали нам на протяжении всего периода работы над этим спектаклем: пьеса была написана автором для детей, а на спектакль пошёл взрослый зритель, из жанра «сказка чудес», как бабочка из кокона, вылетела романтическая повесть; «Лампа» озарила своим волшебным светом дальнейший путь театру на многие годы вперед; открылись большие, еще неизвестные пространства романтики. Широкий, красивый жест куклы на тростях, впервые освоенный в этом спектакле, надолго (если не навсегда) очаровал актёров, режиссёров и художников театра. Список более мелких чудес можно было бы продолжать до бесконечности. Роли вычеркивались (Колдун) и создавались на глазах (Зейнаб). Куклы менялись ролями (кукла Визиря стала играть двухминутную бессловесную роль Казначея, кукла Султана стала Визирем). Роль Гадателя пережила ряд трансформаций: Гадатель сначала просто уничтожался Джином, затем превращался в верблюда, и, в конце концов его стал пожирать лев. С.В. Образцов незадолго до реперткомовского просмотра потерял голос, что в атмосфере чудес воспринималось как некое испытание судьбы, а его внезапное исцеление – как новое чудо».
Драматург Нина Гернет.
«В 1939 году детская писательница Н. Гернет принесла в театр пьесу «Аладдин и его волшебная лампа». Собственно, пьеса была написана не для нашего театра. Наш художник Б. Тузлуков прочёл ее случайно в Комитете по делам искусств, и затем уж она попала в руки С.В. Образцова…
На протяжении всей работы, уточняя сюжет, сокращая и меняя текст, давая свободу актёрской импровизации, Образцов … менял жанр пьесы. «Сказка чудес» для детей среднего возраста постепенно перерождалась в романтическую поэму. «Чудеса» отодвигались, становились фоном, на котором действовали чувства, страсти героев.Они, а не чудеса, становились силой, двигающей сюжет… И в этом смысле картина «Пещера», про которую всегда говорили, что она не вышла из-за отсутствия чудес (змеи, великаны и т.п.), может быть, потому и не вышла, что чудеса были не очень-то нужны. Единственным чудом в спектакле остался «Джин Кашкаш, сын Маймуна».
Е. Сперанский. «История одного спектакля, записанная его участником в 1946 году»//Сб. «Что же такое театр кукол?» - М, СТД, 1990.
Программка премьерного спектакля «Волшебная лампа Аладдина», 1940 год.
Кукла на голове (Пьеро С. Образцова).
«Вопрос о том, какими куклами играть, был решён не сразу. Вначале шёл разговор об особой системе петрушек сразу на двух руках, затем о «головной» кукле типа образцовской «цыганской певицы». Однажды во время застольной репетиции к нам вошёл художник будущего спектакля Б. Тузлуков и положил на стол куклу. Это была кукла из нашего музея, Воронежского кукольного театра, так называемая тростевая, сделанная по типу старинных тростевых кукол с острова Явы. До сих пор они были у нас в пренебрежении. Кукла была продемонстрирована, и неожиданно текст «Аладдина» пристал к ней органично. Её широкий и изысканный жест идеально соответствовал лирическому пафосу наших героев, восточной интонации и ритму гернетовской фразы.
Итак, мы начали репетировать куклами на ширме. С первого же момента мы были очарованы возможностями новой системы кукол и прелестью их широкого романтического жеста. После бытовых петрушек, прелестных своей наивной условностью, с их мелкой, укороченной, как бы обезьяньей пластикой, мы попали в совсем другое царство – царство широких пластических поз и медленных движений, которые, казалось, просились на музыку».
Е. Сперанский. «История одного спектакля, записанная его участником в 1946 году»//Сб. «Что же такое театр кукол?» - М, СТД, 1990.
Тростевая кукла Воронежского театра.
«В процессе репетиций выяснилась ещё одна особенность наших кукол, которая, кстати, работала на ту же романтическую мельницу… Куклы на тростях оказались праздными лентяями: они плохо сгибались в талии и ничего не хотели брать в руки... Для того, чтобы стража Султана и Аладдин взяли сабли, понадобилось выточить им по второй паре специальных рук. Везде, где наша кукла что-нибудь брала, тащила, поднимала, приходилось брать «помощь», то есть, привлекать к этому процессу лишнего человека.
Кукла только прикладывала руки, человек же, стоящий на «помощи», фактически держал вещь. Интересно отметить, что реплика Визиря при обмене ламп – «Возьми все, госпожа!» - тоже родилась от беспомощности: царевне Будур никак не удавалось взять из целой связки ламп одну. И тогда Визирь сказал: «Возьми все, госпожа!»
Е. Сперанский. «История одного спектакля, записанная его участником в 1946 году»//Сб. «Что же такое театр кукол?» - М, СТД, 1990.
Только очень внимательный глаз увидит, что рука Аладдина выточена с саблей вместе.
«Помню, я, исполнитель роли, был смущён аладдиновским халатом, еще только увидев эскиз: «Как же так, нищий юноша лежит на земле, в пыли базара – и такой белый, чистый?» На что художник, не привязанный мыслями к мелкому правдоподобию, ответил: «Белый цвет – символ нищеты и бедствия у некоторых восточных народов».
Е. Сперанский, Е. Луцкая. «Художник Борис Тузлуков». – М, ВТО, 1982.
Аладдин в тюрьме. Сцена из спектакля.
Ева Синельникова с куклой Царевна Будур.
Решение художника не всегда легко принимали в театре. Ева Синельникова, исполнительница роли Будур, вспоминала об этом.«Я была с ним в большой дружбе, но однажды мы с ним поссорились. Страшно поссорились. Мы тогда работали над «Волшебной лампой Аладдина». Я была назначена на роль царевны Будур. Тузлуков сделал куклу Будур. И она мне не понравилась. Активно не понравилась! Уж не помню, как я проглядела эскиз. А может быть, в процессе воплощения эскиза в куклу она изменилась. Ведь так часто бывает. Но уже готовая кукла мне так не понравилась, что я откровенно высказала это вслух.
Я говорила, что в восточных миниатюрах, персидских, иранских, женские лица выглядят миловидно, они округлые, мягкие, светлые… а эта Будур какая-то ущербная. Борис Дмитревич очень рассердился. Очень много дней мы с ним не разговаривали, хотя, повторяю, я с ним дружила. И вдруг узнаю: «первая» Будур переведена на роль служанки царевны и сделана уже вторая Будур. Эта была прекрасна! Было это давно.., но моя «вторая» Будур играет и сейчас в «Волшебной лампе Аладдина». А «первая» до сих пор ходит в её служанках».
Е. Сперанский, Е. Луцкая. «Художник Борис Тузлуков». – М, ВТО, 1982.
Служанка Зейнаб – «непошедшая» Будур.
В 1940 году джин Кашкаш был расписан светящимися красками.
«Джин Кашкаш, сын Маймуна, возникающий из Волшебной лампы, мог быть решён двояко: либо это мог быть человек со всем богатством человеческих движений, либо – огромных масштабов кукла. Актёры разделились на два лагеря: одни стояли за человека, другие – за куклу. На роль Джинна прочили старого драматического актёра Б.А. Рубана. Поборники Джинна-человека были в более выгодном положении: материал был налицо. Рубан уже раздевался, мазался вазелином и возникал над ширмой в дыму и пламени, произнося роковые слова: «Я – Джинн Кашкаш, сын Маймуна. Что хочешь? приказывай».
Но вот все тот же неутомимый художник Б. Тузлуков, принадлежавший к противоположному лагерю, принес однажды на репетицию чудовище, которое он смастерил без шума, почти секретно. Это была огромная кукла на тростях, управляемая тремя людьми. Она открывала пасть. Тяжёлые веки поднимались и опускались, приводимые в движение толстыми шпагатами. Изобразительность её была вне конкуренции».
Е. Сперанский. «История одного спектакля, записанная его участником в 1946 году»//Сб. «Что же такое театр кукол?» - М, СТД, 1990.
Джин Кашкаш, сын Маймуна – современное фото.
Танец царевны Будур срывал бурные аплодисменты.
«В одной из сцен Аладдин, озорной подросток, делал на глазах у зрителей «привидение» из пустой тыквы, надетой на палку. Это привидение должно было пугать стражу Султана. Сцена, на которую было потрачено уже много репетиционных часов, не выходила… Наконец, на одной репетиции актёр, исполнявший роль Аладдина, положил свою куклу на режиссерский столик и внёс свое предположение. Оно сводилось примерно к следующему: не выйдет эта сцена ни сегодня, ни завтра, ни вообще; действие рассчитано на человека, либо на куклу-петрушку, а тростевая кукла этого не может, она «романтическая»… Автор пошел на уступки, и пьеса, в которой бытовые моменты сочетались с моментами романтическими, превратилась в произведение чисто романтическое: озорного подростка сменил Аладдин-юноша, царевна Будур из капризной девчонки развилась в лирическую героиню. Все бытовое отпало – восторжествовал чистый романтический жест тростевой куклы».
Е. Сперанский. «Актёр театра кукол» - М, ВТО, 1965.
Сцена «В пещере» считалась неудачной. Сейчас её в спектакле нет.
«Генеральная прошла с успехом. В театре был праздник. Актёров, не привыкших ко взрослому зрителю, как гром с неба, поражали аплодисменты во время действия (танец Будур, подъём Золотого дворца, битва на мечах, лев, подъем золотой сетки в финале)… Только после генеральной мы поняли, что сделали больше того, на что замахивались. Спектакль так живо и остро воспринимался взрослыми, что было решено сделать опыт и пустить его по вечерам. Это был первый спектакль для взрослых в нашем театре».
Е. Сперанский. «История одного спектакля, записанная его участником в 1946 году»//Сб. «Что же такое театр кукол?» - М, СТД, 1990.
Финал спектакля.
«В июне 1941 года наша группа гастролировала на Дальнем Востоке, в Хабаровске. 22 июня наша «аладдиновская» группа мчалась в крытой машине на выездной спектакль. Нам было весело, мы пели хором. Веселье перешло в ликование, когда кто-то сказал: а вы знаете, что сегодня 100-й спектакль «Аладдина»?
Автобус подвез нас к белому зданию клуба. Это была воинская часть, если не ошибаюсь – аэродром. Начальник клуба, встретивший нас у подножки автобуса, сказал: «Какие вы все весёлые!»
- А что, разве у вас нельзя смеяться? – спросил кто-то из актёров.
- Да нет, - ответил начальник. – Тем более, как было сказано, «Победа будет за нами».И здесь из осторожных слов начальника мы узнали о войне, о налете немецких самолетов на наши города…
В первом акте - каюсь – мы потеряли темп. Играли насильно, с трудом ворочая языком. Мы стеснялись своей волшебной сказки, самих себя, своей профессии. Смешными, ненужными казались нам наши сценические эффекты и трюки, пустое занятие для взрослого человека в первый день войны…
И еще почти 100 «Аладдинов» мы сыграли за время войны, и больше того: «Волшебная лампа Аладдина» была единственным спектаклем театра, на котором держался наш промфинплан.
Вечные темы нашей наивной сказки – благородное мужество, чистая, все сокрушающая любовь – выдержали испытание огнем войны и со всеми нами пришли к победе».
Е. Сперанский. «История одного спектакля, записанная его участником в 1946 году»//Сб. «Что же такое театр кукол?» - М, СТД, 1990.
Прощание Аладдина с Будур.
На съемках фильма «Московские гости», 1951 год.
«ГДР, Берлин, 1950-1951. Декабрь-январь. Гастроли продлеваются: кинофабрика «ДЕФА» пожелала снять фильм «Московские гости». Снимают концертные номера Образцова, спектакли «Под шорох твоих ресниц», «Волшебную лампу Аладдина».
До сих пор, играя спектакли, мы мало общались с немцами. А тут, в ДЕФА, тесные контакты, рабочая атмосфера, чувство локтя; завязываются дружбы, может быть, даже романы… Стирается пропасть, которую вырыли война, фашизм, убитые на фронте отцы, братья, сыновья.
Всё! Отсняли!... По случаю окончания работы – банкет… Вот оператор Вальтер чокается с актёром Игорем Дивовым. Вальтер – с пустым засунутым в карман рукавом.У Дивова одна сторона лица странно неподвижна. За время работы они ещё не успели ничего узнать друг о друге, но Образцов знает все о них обоих… Просьба наполнить бокалы, встает переводчик. Образцов говорит о войне, о жертвах войны, о мире, о будущем. «И вот, - завершает он речь, - бывший немецкий солдат Вальтер чокается с бывшим советским солдатом Дивовым. У Вальтера война отняла руку, у Дивова немецкая пуля задела лицевой нерв. Чтобы никогда этого больше не было, чтобы никогда Вальтер и Дивов не стреляли друг в друга. За дружбу!»
Е. Сперанский. «Повесть о странном жанре» - М, ВТО, 1971.
На съемках фильма «Московские гости», 1951 год.
«Волшебная лампа Аладдина» на гастролях в Индии. 1959 год.
«Лакнау – город-сад, так называют этот город индийцы. После лихорадочной, душной Калькутты нас окружает тишина садов и парков. Сидим на зелёной лужайке перед отелем «Карлтон». Банкет… И в этом тихом, зелёном раю мы узнаем, что в Лакнау … нет подходящего помещения для наших спектаклей!
- Джин Кашкаш, сын Маймуна, - кричит у нас в спектакле Аладдин, - исполни моё желание!
И джин Кашкаш, вылетевший из старой лампы, строит за одну ночь золотой дворец.Но здесь, в Лакнау, «золотой дворец» был простроен за одну ночь не волшебником-джином. Да, за одну ночь наши друзья возвели помост для сложной трёхплановой конструкции спектакля и осветительной аппаратуры. На песок перед помостом поставили 20-30 рядов скамеек, и над всем этим сооружением натянули огромный шатер из цветной ткани. Мало того: к утру наш «театр» был украшен свежими цветами…»
Е. Сперанский. «Повесть о странном жанре» - М, ВТО, 1971.
«Волшебная лампа Аладдина» на гастролях в Индии. 1959 год.
«Дура! Не отдавай лампу!» (реплика умного зрителя).
В 1951 году спектакль «Волшебная лампа Аладдина» был переведён в детский репертуар.
«Взрослые принимали «Лампу Аладдина» как улыбчивую лирическую комедию; они любовались длинными косами царевны Будур, спадающими в полутемную яму тюрьмы, где висел растянутый на цепях Аладдин. Они аплодировали ее танцу под бубен, а наш лев в пустыне Магриба и вовсе проходил триумфально под гром аплодисментов….
Юные зрители уже не любуются косами Будур, не аплодируют ее танцу. Они кричат ей: «Дура! – когда она меняет старую волшебную лампу на новую, но, увы, не волшебную… Они топают и свистят от восторга, когда Аладдин появляется в финале с кривой саблей в руке, чтобы спасти свою «дуру» от злого Визиря. Спектакль обрёл новый, героический жанр».
Е. Сперанский. «Актёр театра кукол» - М, ВТО, 1965.
«Убей и меня. Мне не жить без Аладдина!» (реплика царевны Будур).
Рассказывает заслуженный артист России Адиль Искендер.
«Наступило время, когда меня, по решению Образцова, стали вводить на роль Аладдина. Зиновий Ефимович Гердт играл эту роль, иногда в Москве, но чаще – за границей. И когда в антракте, он, как всегда, прихрамывая, поднимался наверх, а я стоял и курил на своем месте в курилке, он начинал, поднимаясь, петь. Пел он песню Аладдина «Был бы я богат, как султан богат». Он ни разу не сказал: «Адиль, вот здесь надо петь так и так». Он нудно, много раз подряд, проходя мимо меня, пел, напевал, мычал. «В чём дело?», подумал я. А потом понял, как он её поёт.
Как Гердт играл Аладдина? У меня на глазах он мягко, нежно, страстно говорил изнутри голосом, который я даже передать не могу. В сцене боя с Визирем в одну фразу: «Я убью тебя! Где моя Будур?» он вливал всё, что потерял герой вместе с лампой. Лампа была не главное. У него украли Будур!
По поводу работы с куклой Гердт говорил: «Вы приходили ко мне на «Аладдина». Помните сцену в саду? Есть разница между тем, что делаете Вы и я?» Мне всё время говорили: «ты должен дойти до куста на второй грядке справа налево, где находится Будур, увидеть её и сказать: «Вот яблоко, которое ты желала». А я мучился оттого, что коллеги-кукольники вслед мне кричали вдогонку: «Раз-два, раз-два, левая-правая, левая-правая». А Гердт, выходя из-за кулис, летел как стрела, прямо к кусту. Вставал и говорил: «Вот яблоко, которое ты желала!» Пролетая, он набирал дыхание, и, говоря про яблоко, подразумевал: «Как я люблю тебя, Будур». Зрители ждут именно этого!»Из воспоминаний Адиля Искендера. Архив музея ГАЦТК.
«Вот яблоко, которое ты желала».
Куклы «Волшебной лампы» после гастролей в Корею. 1996 год.
«В 1994 году наш театр гастролировал в Южной Корее, возили «Дон Жуана» и «Аладина». Гастроли оказались неудачными. «Дон Жуан» не пошёл, играли, в основном, одного «Аладдина», оставив материальную часть «Дон Жуана» в Пусане. На спектаклях «Аладдина» были аншлаги, однако в конце гастролей импрессарио скрылся. Гастролёры вернулись в Москву, не получив денег. Имущество было упаковано и оставлено в театре, где сыграли последний спектакль. Корейцы обещали, что его отправят в Пусан и погрузят вместе с «Дон Жуаном» на корабль. В Москве начались звонки, факсы и письма в посольство, министерство и другие инстанции. Имущество оставалось в Корее, а главное, никто не знал, где. Возникла идея сделать «Аладдина» заново по фотографиям и части сохранившихся эскизов.
Приехал новый импресарио, надеясь вновь организовать гастроли, устроить в городе Тайджон выставку кукол, за это он обещал помочь в поисках оставленных спектаклей. В апреле 1996 года я вместе с А. Ратниковым, бывшим в той злополучной поездке, вылетел в Сеул. Заезжаем почти во все города, где были пресловутые гастроли, надеясь получить любые сведения о нашем исчезнувшем имуществе. Господин Ли Сон Бо связывается с разными людьми, которые могут что-нибудь знать о нашей потере.
Оказалось, что обанкротившийся импресарио вместо отправки нашего имущества в Пусан продал его ещё одному желающему заработать. Перекупивший наше имущество отвёз его на хранение в городской театр в Чхавоне и скрылся. Директору театра надоел неоплаченный груз, лежащий в театре, и он вывез всё на склад за городом.
Едем туда. Под высоким холмом в низине низкий забор, за ним небольшой строительный склад. Всё безалаберно и бесхозно. Идём по территории. Вдруг у самого подножия холма видим: на настиле из тонких берёзовых брёвнышек стоят наши кофры с куклами и ящики с реквизитом, сверху навалены декорации. Вздох облегчения.
Куклы и декорации не только отсырели, пролежав под открытым небом весенние и осенние дожди, большинство из них покрылось пухом и разводами плесени. В начале июня всё наше имущество было погружено на трейлер и отправлено в Пусан, в августе в Москве мы всё получили. Небольшой ремонт, и «Аладдин» снова в нашем репертуаре».
В. Гарбузов. «Нашли!». Воспоминания. Архив музея ГАЦТК.
Небольшой ремонт, и «Аладдин» снова на сцене.
>
>
